Сергей Выжевский

( Collapse )

Вернёмся на современную нечётную сторону Садовой улицы и продолжим идти по ней от «Виллы “Миранда”» до современного вокзала. Как уже говорилось, с 1830-х годов пространство между Садовой и Берёзовой улицами, с третьей стороны ограниченное дорогой в Царскую Славянку (сейчас этот отрезок старой дороги превратился в безымянную пешеходную дорожку, начинающуюся между домами 9 и 11 на Берёзовой улице и ведущую в сторону современного вокзала), было отдано под строения Образцового кавалерийского полка, а в конце 1850-х годов эта земля была поделена на дачные участки.
Соседом Ю. Хондзынского по Садовой улице стал участник Крымской войны и обороны Севастополя адъютант при владельце Павловска Константине Николаевиче подполковник Аркадий Александрович Панаев (1821-1829), он получил огромный, более 3 гектаров, близкий к прямоугольному в плане сквозной участок, выходивший и на Садовую, и на Берёзовую улицы. Место это впоследствии получило название «Панаевка», и мы будем рассказывать о нём и его хозяевах, когда пойдёт разговор о Берёзовой улице, на которую ориентировалась лицевая застройка участка. Застройка эта давно утрачена, и сейчас здесь - обширная зелёная зона.
С участком Панаева граничил последний пожалованный в 1857 году участок, на котором сегодня стоят современные дома № 1, 3 и 5 по Садовой улице, его получила дочь коллежского советника Софья Ивановна Романова.
В 1862 году София Ивановна вышла замуж за прикомандированного к военно-медицинскому департаменту главного лекаря Херсонского военного госпиталя статского советника Василия Васильевича Погорского. Брак этот был поздний. На момент свадьбы жениху было 54 года, а невесте - 56 лет, так что детей иметь не предполагалось. При этом несколько последующих лет, пока шло строительство дома, в Павловске оставалась жить одна Софья Ивановна, а муж, вероятно, отбыл в Херсон по основному месту службы.
Деревянный одноэтажный дом на каменном фундаменте (современный № 3) был выстроен к весне 1863 года, тогда же в мае он был "занят жильцами". Вероятно, проект дома был утвержден хозяином Павловска в 1858 году, когда он впервые попал на общий план города. Архитектура дома характерна для господствовавшей в то время эклектики. На Садовую улицу (тогда этот участок назывался Царскосельской дорогой) смотрят два изящных эркера. Высокая крыша сложной формы скрывает небольшой мезонин в одну комнатку со стороны, обращенной в сад, Посередине дома находилось крыльцо с резными деревянными столбами, поддерживашими навес, с резной балюстрадой и подзорами.


Неизвестный архитектор. Фасад дома Софии Ивановны Романовой (Погорской) на Царскосельской дороге (ныне Садовая улица № 3)

( Collapse )

5 мая в 15.00 в Музее истории города Павловска (ЦККД «Павловск») состоялось открытие выставки «Будь здоров силен и готов. Русский спорт в дни мира и войны. Тярлево - Царское Село - Павловск - Санкт-Петербург - Детское Село - Слуцк - Ленинград», посвященной истории русского спорта. На церемонии открытия выступили организаторы: сотрудник Музея истории города Павловска Валентина Ивановна Горбачева, председатель Олимпийского совета Санкт-Петербурга трехкратная олимпийская чемпионка Татьяна Васильевна Казанкина, директор Историко-литературного музея города Пушкина Наталья Викторовна Петрова, руководитель Музея истории Тярлева Ольга Ивановна Морозова, руководитель Музея легкой атлетики Николай Леонидович Крячков, представитель Кобраловской средней общеобразовательной школы, сотрудники Музея истории города Павловска и гости, пришедшие на открытие. Краткую экскурсию по выставке провел сотрудник Музея истории города Павловска Сергей Викторович Выжевский. После церемонии открытия состоялась плодотворная дискуссия о возможных путях организации музея истории спорта.

Онлайн-трансляция открытия выставки 5 мая (выступления организаторов и экскурсия):
https://vk.com/video-158216363_456240004


( Collapse )

Начало

Где-то в 1937-1938 годах в Павловске начались пожары. То, что это были диверсии обиженных советской властью врагов советского режима, да и всяких уголовников - в этом нет сомнения. Пожары нанесли Павловску непоправимый урон - лучшая часть интересных с точки зрения архитектуры деревянных особняков Павловска сгорела дотла.
Я училась тогда во 2-й железнодорожной школе во вторую смену. Не успевало стемнеть, как окна школы освещались пламенем начинающихся пожаров.
Не успевал сгореть один дом, как тут же начинал гореть другой уже совсем в другой стороне или рядом, и так целыми вечерами и ночами. Мы часто бросали уроки и бежали на пожар. То это было у Северной Швейцарии, то в стороне крепости «Бип», то в стороне пруда у Чугунных ворот.
( Collapse )

Читатели нашей рубрики, уже заметили, что довоенный Павловск мы видим преимущественно глазами детей. На самом деле дети эти потом выросли и написали воспоминания о своем детстве в Павловске уже в зрелом возрасте. Вот и сегодняший автор - не исключение. Ася Гельтман (в замужестве Розенфельд) (1925-2005) жила в Павловске впервые в 1929-1941 годах, а затем в 1970-1980-х годах. Последние годы жизни она провела в Израиле, но родной Павловск не забывала и передала через свою дочь свои короткие, но емкие воспоминания в Музей истории Павловска. Известны акварельные работы Аси Розенфельд, посвященные Павловску. А ее дочь - Злата Раздолина - стала известной певицей, в репертуаре которой есть песни на стихи поэтов серебряного века, в том числе Анны Андреевны Ахматовой.



В 1929 году я, четырёхлетняя девочка, вместе со своими родителями Песей Абрамовной и Залманом Бенциановичем Гельтманами и восьмилетним братом Бенцианом переехали из Перми на постоянное жительство в г. Слуцк Ленинградской области, как тогда назывался Павловск.
Мы поселились у самого входа в парк, на улице Марата (ныне улица Госпитальная. - С. В.) в доме № 3 . Это был особняк, окружённый такими же деревянными особняками, двухэтажный, с мезонином. Снаружи дома со стороны двора на второй этаж вела деревянная лестница.
Наша семья занимала одну комнату на первом этаже площадью двадцать четыре квадратных метра с двумя красивыми изразцовыми кафельными каминами - одним из белого кафеля (в стене), другим - из изразцового, цветного (в середине).
( Collapse )

( Collapse )

Продолжим.
В списке 1968 года четыре бойца, чьи фамилии начинаются на букву «Р».



В дополнениях 1994 года приведены еще две фамилии.
( Collapse )

( Collapse )

Узнав о публикации в «Живом журнале» и на странице группы «Музей истории города Павловска» ВКонтакте фрагментов «Страничек воспоминаний» воспоминаний Нины Николаевны Калитиной в цикле «Воспоминания о старом Павловске Н. Н. Калитиной» дочь Нины Николаевны Татьяна Кирилловна Михалкова любезно предложила дополнить тему фотографиями из семейного архива Калитиных-Михалковых, сопроводив их подписями и необходимыми комментариями. С благодарностью исполняем ее пожелание и предлагаем вниманию читателя материал, который она подготовила.

Нина Николаевна Калитина с рождения в 1926 году до августа 1941 года проживала в Павловске (или Слуцке, как он тогда именовался), это пятнадцать лет жизни. Качество фотографий в основном невысокое, что и понятно – есть снимки столетней давности. Основным источником послужили альбомы и отдельные фотографии из архива семьи Калитиных, а также два других альбома: дяди Н. Н. Калитиной по линии матери Н. Н. Русанова и аспирантки Н. Н. Калитина, Е. А. Поляковой – оба эти альбома достались Нине Николаевне Калитиной в дар. Поскольку наша тема звучит как «Павловск Нины Калитиной», в подборку включены несколько фотографий послевоенных лет, а также современные снимки Павловска, сделанные дочерью Нины Николаевны Калитиной Татьяной Кирилловной Михалковой в 2010-е годы.

1. ПАВЛОВСК РОДИТЕЛЬСКИЙ

Глафира Никандровна Русанова (Калитина) появилась в Павловске сразу после окончания физмата Петербургского университета в 1922 году. Она стала работать в магнитно-метеорологическом павильоне, а проживала в деревне Этюп (бывшей немецкой колонии), где снимала комнату.


Граня (Глафира Никандровна Калитина) по дороге к Обсерватории из Этюпа
( Collapse )

( Collapse )

Сколько времени продолжался наш путь до Свердловска - неделю, две? Мне он показался бесконечным. Состав подгоняли к городам и населенным пунктам, где нас кормили, ночью. Боялись эпидемии, контактов со здоровыми людьми. Поезд шёл медленно, часто и неожиданно останавливался и также неожиданно трогался. Во время стоянок люди выходили по нужде, которую справляли тут же. С одним из наших попутчиков во время такой остановки случилась беда. Он находился вне вагона, когда поезд дернулся и пошёл. Человек попытался бежать, ему протянули сквозь незакрытую дверь руки. Но то ли эти руки были слишком слабы, то ли как-то неудачно подтягивался человек... Он сорвался. По-моему поезд шёл тогда через Волхов по мосту. Несчастный рухнул вниз.
Проблема еды, насыщения была для всех ехавших в поезде самой главной. К походам за едой готовились, перебирали «тару», сетки и сумки, в которых эта тара размещалась. У нас были чайник и кастрюля. В чайник наливали суп, в кастрюлю клали второе, в отдельной сетке я носила хлеб. Именно я ночами или поздними вечерами ходила за едой. Было совсем не страшно: по тропинкам тянулась цепочка людей. Но даже если не было никого около (случалось и такое), путь был хорошо заметен. Он вёл к зданию, где кормили ленинградцев. Кормили хорошо, я как несовершеннолетняя даже несколько раз получала шоколадку. Расскажу о случившемся со мной однажды во время такого «похода». Я возвращалась с полными сумками к нашему эшелону, но путь мне неожиданно преградил состав, появившийся во время моего отсутствиями. Он не двигался. Не долго думая, я полезла под вагон. И вот, когда я на четвереньках со своей поклажей в руках уже собиралась вылезти на волю, я почувствовала, что кто-то тянет меня обратно. В мои сумки вцепился парень в чёрной шинели. Это был ремесленник. Надо сказать, что ремесленники, не столько живые, сколько их тела, нам встречались постоянно. Они, как и мы, так же эвакуировались по льду Ладожского озера, но, истощённые, обессиленные, лишённые поддержки семьи, они часто не добирались до места назначения. Снятые с поездов тела не сразу убирали, и они, скованные морозом, часто попадались на глаза во время остановок. Напавший на меня парень тянул изо всех сил, суп вылился, буханка отлетела в сторону, а тут ещё поезд дёрнулся. Я рванула на себя сумку с оставшимися продуктами и... вылезла из-под вагона. Парень остался по другую сторону пути. Подёргавшись несколько раз, поезд медленно набирал скорость. Эпизод был исчерпан.
В Свердловске, куда мы, наконец, добрались, нас разместили в здании Гидрометеоуправления, кажется, на улице Малышева. Освободили ряд помещений, настелили деревянные нары, где и расположились вновь прибывшие. В Свердловск приехал из Москвы Евгений Константинович Фёдоров, о котором я упоминала ранее.


Евгений Константинович Федоров

( Collapse )

( Collapse )

Продолжим.



Следующий боец по списку - рядовой Николай Иванович Погуляев. Умер от ран 19 февраля 1942 года в Корпусном полковом госпитале. Жена - Евгения Александровна Погуляева жила в Горьковской области, Чкаловском районе, на улице Нагорной, 30 (в адресе чего-то не хватает, но так записано).
Казалось бы, сведений о бойце негусто, адрес неточен, но Чкаловский райвоенком ответил на письмо красных следопытов.

( Collapse )

( Collapse )

Из внешних событий блокадных осени и зимы, оставивших наибольший след в моей памяти, назову следующие. Пожар бадаевских продовольственных складов. Они находились довольно далеко от нас, и я видела лишь застилающий небо чёрный дым.


Горят Бадаевские склады. Источник

Я поймала себя на мысли, что это красиво, особенно когда к чёрно-серым клубам примешивались красноватые отсветы. Подумала и ужаснулась себе. Позднее, в самые страшные месяцы, люди говорили, что не было бы такого голода, если бы не сгорели от немецких бомб бадаевские склады. Гораздо памятнее мне другое событие, произошедшее в непосредственной близости от нашего дома. Это было падение в Таврический сад сбитого нашим лётчиком фашистского самолета. На следующий день я ходила в сад на него посмотреть.

( Collapse )